Дело, рассмотренное коллегией Верховного Суда, касалось требования общества-акционера компании, акции которого были преступным путем переведены на другое лицо, выплатить ему дивиденды за период, когда он акционером не значился. Осложнило рассмотрение вопроса то, что в реестре акционеров общество не зарегистрировано, при этом ранее оно получило в рамках гражданского иска к преступникам, присвоившим его акции, компенсацию в размере их рыночной стоимости. Учтя последнее обстоятельство, суды трех инстанций отказали обществу во взыскании дивидендов: способ защиты в связи с утратой имущественного права уже был выбран, а в реестре акционеров истец в спорный период не значился, то есть выходит за рамки 100% акционеров.
Однако Верховный Суд РФ, изучив жалобу истца, решил иначе. Коллегия постановила, что возмещение убытков как санкция не лишает бывшего акционера его права и возможности его защиты, и у общества по-прежнему есть возможность восстановить корпоративный контроль. Руководствуясь этим, коллегия направила дело на новое рассмотрение.
Необходимо отметить, что позиция ВС РФ по данному делу является крайне спорной. С одной стороны, было признано, что лицо, пострадавшее от преступления, может рассчитывать на восстановление всех прав, которого оно лишилось, и в дополнение взыскать компенсацию с преступника, что соответствует публично значимым целям права. В этой части с доводами коллегии сложно спорить – наиболее общественно опасные правонарушения для их предотвращения должны в том числе предполагать наибольший груз на преступника. Кроме того, закон формально не позволяет считать право полностью утраченным, если возмещен вред в связи с его утратой.
Однако важно учитывать, что весь спор касался гражданско-правовой составляющей отношений между участниками дела. Истец считал себя полноправным акционером, способным защитить свои корпоративные права, ответчик же достаточно справедливо возражал, что все акции распределены между другими лицами, а истец уже получил рыночный эквивалент их стоимости несколько лет назад. Иначе говоря, имея выбор из нескольких способов защиты права, истец ранее уже выбрал защиту в денежном выражении, а не в восстановлении корпоративных прав.
Как следствие, итогом становится неопределенность: формально право истца не было утрачено, но оно прямо противопоставлено праву лиц, которые впоследствии приобрели отнятые у него акции. При этом бывший акционер удовлетворение от ситуации уже получил, а нынешние акционеры от его притязания должны что-то утратить. Такие ситуации в праве традиционно принято разрешать в пользу лиц, которые находятся в менее защищенном положении - в данном случае таковыми будут акционеры.
Отметим, что в науке гражданского права высказывается позиция, согласно которой возмещение убытков за утрату права влечет невозможность его восстановления тем же лицом, поскольку право фактически было «выкуплено». Есть и противоположные позиции, справедливо отмечающие, что возмещение за утрату права не влечет невозможность его восстановления, но если оно все же будет восстановлено, обладатель права будет считаться неосновательно обогатившимся за счет правонарушителя.
Таким образом, позиция Верховного Суда представляется нам в высокой степени противоречивой и создающей потенциальные проблемы при разрешении споров по схожим вопросам. Вследствие этого высока вероятность, что суды низших инстанций ее должным образом не воспримут, и даже в похожих случаях будет необходима качественная проработка позиции даже без опоры на изложенное толкование.
В связи с этим неизменно напоминаем: проблема, заслуживающая внимания квалифицированного юриста, не должна быть оставлена без такого внимания, а дело, требующее усилий профессионалов, окупает затраты на их привлечение.
