В сложившихся условиях лицо, которому требуется судебная защита, готовое выделить для этого условные 100 тысяч рублей, зачастую даже не будет рассматривать предложения юристов с гонораром сопоставимого размера – большая часть бюджета может уйти только на пошлину.
В качестве решения сложившейся ситуации многие юристы обратились к увеличению доли гонорара успеха при определении цены услуг, чтобы проявить лояльность к доверителям, более заинтересованным в оплате после получения результата.
Однако на поле судебной практики за такой очевидно полезный для оборота инструмент продолжается борьба, не ограничивающаяся спорами о взыскании гонорара успеха в судебных расходах. Прежние позиции высших инстанций по вопросу его допустимости, оставаясь негативно окрашенными, так же не позволяют сделать на сегодняшний день итоговый вывод, предоставляя лишь пищу для размышлений. Размышления эти по традиции разделю на два блока:
1) о допустимости самого по себе включения гонорара успеха в договор оказания юридических услуг;
2) о допустимости взыскания гонорара успеха с проигравшей стороны в составе судебных расходов.
Если читатель сразу хочет узнать мое мнение по данным вопросам до того, как сможет ознакомиться с обоснованием, приведу его:
1) вознаграждение, обусловленное достижением результата, в том числе в виде решения органа власти, отечественным правом допускается, судебная практика также дает основания утверждать это;
2) состоятельность аргументов о недопустимости взыскания гонорара успеха в составе судебных расходов становится все более сомнительной, судам надлежит отходить от этой практики в пользу признания такой возможности. Сам по себе рассматриваемый механизм определения цены услуг объективно необходим обороту, поскольку неизменно востребован и действительно удобен для обеих сторон договора.
Предлагаю для более глубокого понимания причин такого отношения к рассматриваемому механизму погрузиться в историю вопроса.
Часть 1. Противоречивый крестовый поход государства против гонорара успеха, который, вероятно, окончен признанием поражения.
Гонорар успеха как способ определения цены услуг необходим обороту и допустим по смыслу закона. Однако прежняя практика оставляет этот тезис под сомнением.
Гражданское законодательство прямо провозглашает свободу договора, а общедозволительный тип регулирования подразумевает допустимость того, что законом не запрещено. Результат оказания юридических услуг, что уже неоднократно было подтверждено позициями ВС РФ и умозрительно само по себе, так же важен для предмета договора не менее, чем сами усилия юриста – иначе участие последнего в совершении юридически значимых действий имело бы минимум смысла. То есть стороны договора оказания юридических услуг как по букве, так и по смыслу закона имеют возможность поставить выплату вознаграждения за услуги в зависимость от достижения их результата, выраженного в том числе в правоприменительном акте.
Однако в правоприменении с давних пор выстраиваются значительные препятствия к реализации этого инструмента всеми заинтересованными лицами. Предлагаю вспомнить историю этой борьбы.
Наиболее обширно и деятельно по поводу возможности заключения договора на условиях выплаты «гонорара успеха» высказывался Конституционный Суд РФ. В своем постановлении от 23 января 2007 года КС РФ выражал позицию о том, что нормы об определении цены договора оказания услуг не предусматривают возможность ставить увеличение цены услуг в зависимость от принятия государственным органом конкретного решения. Также суд усмотрел, что результат в виде вынесения акта не может входить в предмет договора оказания услуг, даже если входит в интерес заказчика, и это – императив! Однако законодатель, по мнению Конституционного Суда, в пределах своих дискреционных полномочий всегда вправе предоставить участникам оборота такую возможность.
Изложенная позиция в своем буквальном виде может расцениваться как запрещение не только «гонорара успеха», но и любого вознаграждения за оказание услуг, которое обусловлено достижением результата. При этом данное постановление богато тем, что в современных реалиях уже стало запретной вольностью – мнения судей КС, в данном случае – судей Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева и А.Л. Кононова. Обращаясь к ним, можно довольно ясно и подробно изучить стороны вопроса и политико-правовые основания недоверия высших инстанций к гонорару успеха. Кроме того, в изложенных мнениях «углы» основного текста были значительно сглажены.
Прежде всего, наиболее интересна причина, выделяемая в качестве действительной основы недоверия высшей инстанции к гонорару успеха – повышение коррупционных рисков. То есть, считается, что юрист, которому заказчик гарантировал процент от полученного в связи с принятием положительного решения, непременно заинтересован в том, чтобы часть этих денег отдать в качестве взятки. Эту деталь Конституционный Суд, как можно увидеть из прилагаемых к постановлению мнений, замаскировал «охраной публичного интереса и основ правопорядка».
Стоит отметить, что все трое судей, опубликовавших свое мнение, считают обусловленное достижением результата вознаграждение абсолютно допустимым в нашем праве с точки зрения частноправовых норм, препятствием при этом выделены ограничения публичного характера. Г.А. Гаджиев, например, соглашается с общим выводом постановления и отмечает, что для реализации такого инструмента в юридических услугах законодателем сначала должны быть минимизированы «социальные издержки». То же в сущности описал Н.С. Бондарь, выразивший мнение, что вывод постановления следует толковать как необходимость дальнейшего развития правовой системы, на определенной стадии которого законодатель сможет предусмотреть «гонорар успеха» в законе.
Наиболее решительной выглядела позиция А.Л. Кононова, отрицавшего в своем особом мнении наличие препятствий к применению обусловленного вознаграждения. Он напомнил, что результат юридического процесса во многом зависит именно от действий юриста, а считать, что какого-либо предвидения итога специалистом не может быть – все равно что приравнивать судебный процесс к игре в рулетку. Чтобы не увлекаться цитированием, хочу просто порекомендовать каждому читателю ознакомиться впоследствии с особым мнением А.Л. Кононова к данному постановлению – в части раскрытия темы оно крайне развернуто и занимательно.
Достигла ли в наше время правовая система того уровня развития и минимизации социальных издержек, о которых говорили судьи КС? Видимо, законодатель считает, что да, поскольку «гонорар успеха» в 2021 году был введен в законодательство, пусть и в качестве нормы специального закона об адвокатуре. В толковании, которое позиции КС РФ придавали его судьи, указанное означает, что законодатель реализовал свое правомочие на допущение постановки оплаты в зависимость от достижения результата в виде правоприменительного акта в пользу заказчика.
Однако означает ли это, что обусловленное вознаграждение может получить лишь адвокат? Я считаю, что нет, поскольку отсутствуют разумные аргументы предоставления такой привилегии исключительно адвокатуре. Рассматривая данный вопрос, надлежит учесть следующее:
1) Прежнее толкование сводилось к тому, что действующее регулирование договора оказания услуг не позволяет считать достижение определенного решения условием выплаты вознаграждения, и возможность изменения этого состояния в руках Федерального Собрания. Если учесть, что нормы закона об адвокатуре в данной части являются гражданско-правовыми и должны в полной мере соответствовать ГК РФ, законодатель с очевидностью считает, что ГК РФ включение подобных условий на сегодняшний день допускает;
2) Коррупциогенным фактором соответствующее условие является в равной мере как для юристов без дополнительного статуса, так и для адвокатов. Вопросы ответственности за нарушение этики здесь поднять нельзя – коррупционные деяния наказуемы в силу уголовного закона независимо от статуса. Убеждение в особом моральном облике адвоката в этой части, увы, так же порочно;
3) Экономика и судебная практика последних лет с достаточной ясностью диктуют необходимость признания «гонорара успеха» допустимым и эффективным инструментом, позволяющим сбалансировать интересы сторон договора. Услуги адвоката – такой же юридический бизнес, и признание преимущества исключительным в данном случае подразумевает неоправданное конкурентное преимущество.
На основе изложенного видится верным вывод, что правовая система с недавних пор пришла к готовности восприятия гонорара успеха как необходимого и возможного в реализации инструмента. Как следствие, полноценное признание того со временен должно произойти и в судебной системе.
Часть 2. Гонорар успеха в составе судебных расходов – отказ во взыскании в отсутствие разумных причин.
Можно увидеть, что в последние годы практика Верховного Суда РФ по поводу гонорара успеха сводилась отнюдь не к тому, что он недопустим как условие. Основным камнем преткновения по поводу него осталась возможность взыскания его в составе судебных расходов со стороны, не в пользу которой принят судебный акт.
При этом аргументы судов против взыскания гонорара успеха в составе судебных расходов заслуживают критики, что обуславливает необходимость отказа от данной линии в существующих реалиях.
Вполне известно, что суды всех уровней на сегодняшний день отказывают во взыскании судебных расходов, если они понесены в связи с выплатой «гонорара успеха». Обоснование тому дается с опорой на два аргумента, помимо «несоответствия предмету услуг»:
1) отсутствие дополнительных действий, совершаемых для получения дополнительной платы;
2) возложение на проигравшую сторону излишней нагрузки в отсутствие ее согласия.
Несостоятельность обоих доводов, как представляется, лежит на поверхности:
1) Вполне очевидно, что стороны договора об оказании юридических услуг, соглашаясь о порядке определения платы в виде «гонорара успеха», стремятся к тому, чтобы вложить наименьшую долю цены в фиксированную сумму и наибольшую – в обусловленное вознаграждение. Соответственно, юрист, оказывающий услуги, считает рыночной ценой применения своих компетенций отнюдь не фиксированную часть, а обе части вместе. То есть, действия совершались в основном для получения именно обусловленной, большей части, а получение исключительно «фикса» считается очевидным экономическим убытком.
Да, в гонораре успеха имеется элемент премии за риск, которая заведомо выше в силу потенциальной возможности ее неполучения. Между тем это в полной мере соответствует рисковому характеру предпринимательской деятельности юриста, представляющего интересы доверителя в суде или ином органе, и не свидетельствует само по себе о чрезмерности вознаграждения.
2) Излишне высокий размер судебных расходов, предъявляемых ко взысканию, не был и вряд ли станет проблемой для российских судов. Механизм снижения взыскиваемой с «проигравшей» стороны суммы до «разумного предела» отработан каждым судьей и позволяет с тем же успехом признавать не соответствующей критериям и сумму, состоящую преимущественно из гонорара успеха. В этом смысле последствия равны как для гонорара изначально высокого, так и для гонорара, ставшего высоким по итогам рассмотрения дела.
Из изложенного можно сделать вывод, что суды стабильно придерживаются практики отказа во взыскании судебных расходов, понесенных при выплате гонорара успеха, предоставляя в качестве обоснования заведомо порочные аргументы, имеющие слабую связь с действительностью. Возможно, участники оборота нашли бы более заслуживающим доверия обоснование, связанное с недоверием к гонорару успеха как к коррупциогенному фактору и неспособностью государства нивелировать связанные с этим риски. Однако суды, следуя повторяющимся позициям Верховного Суда, продолжают вторить достаточно неубедительным формулировкам.
Подводя итог, хочу выразить надежду, что судебная система в скором времени пойдет на уступки в части полного признания гонорара успеха как механизма определения цены и как части подлежащих взысканию судебных расходов. Нужды оборота привели к этому правовую систему и, полагаю, приведут и судебную, поскольку при общем удорожании судебной защиты всем приходится активнее искать баланс между риском и полным отказом от защиты. Последнее, как видится, должно оставаться крайним выбором, подталкивать к которому судебная система ни в коем случае не должна.
